В феврале исполняется два года с тех пор, как Дмитрий Кобылкин был назначен на пост губернатора Ямала. За это время он стал полноценным главой автономного округа и одним из самых влиятельных региональных лидеров страны. И хотя до экватора ещё добрых полгода, мы решили (а господин Кобылкин любезно согласился) побеседовать о том, что происходило и происходит на Ямале.

 

Одна особенность.

 

Пожалуй, впервые наше агентство сформировало список вопросов собеседнику по большей части на те темы, которые наиболее активно обсуждаются в блогах, на форумах, в Интернете. О том, почему на Ямале проголосуют за Путина, какой поступок Кобылкина не поняли в Кремле, как он относится к уголовкам мэров, чем объяснить обилие пуровских чиновников у власти, какое отношение к Неёлову как потенциальному министру, будет ли он работать с внесистемной оппозицией, как обманули его родных и друзей, готов ли он к прямым выборам губернатора, зачем ему нужны свои силовики, а также о многом другом – читайте в эксклюзивном интервью «URA.Ru».

 

 

– Я не знаю. Не хотел бы говорить в процентном соотношении, но, думаю, убедительное большинство. На Ямале реализуется много проектов при его поддержке, и люди это знают. Ямал СПГ, Бованенково, Северный широтный ход… В этом году региону оставили все профицитные средства, которые идут на жилищное строительство и социальные программы. В 2004 году Владимир Владимирович поддержал стремление округа к самостоятельности, а впоследствии и инициативу о том, что Ямал должен быть местом постоянного проживания, а не временной вахтовой территорией.

 

 

– У нас регион северный. Я уже сказал, что очень много реализовано проектов ещё во времена, когда президентом в стране был Владимир Владимирович Путин. Люди видят, что эти проекты воплощаются в жизнь. Поэтому и отношение нормальное к власти. Это связано со многими факторами. И низкий уровень безработицы, и относительно высокие зарплаты. Думаю, это связано со стабильностью, о которой мечтают все жители нашей страны.

 

 

– Может быть, в какой-то степени.

 

 

– С другой стороны, сегодня тяжело быть вдалеке от политики, потому что в округе ведётся активное строительство современных магистралей связи, соответственно и улучшается качество  Интернета. И этот ресурс есть, даже во многих национальных посёлках. Люди заходят на различные сайты, интересуются тем, что происходит. Да и я отслеживаю. Захожу и на «URA.Ru» (улыбается), комментарии смотрю. И Ямальский район, и Шурышкарский район…

 

 

– … Раньше такого не было. Сейчас идут такие обширные обсуждения. Поэтому вне политики тяжело оставаться. Я думаю, что средства массовой информации довольно активно освещают тему политики на разных площадках.

 

 

– Вы знаете, можно по-разному это оценивать. Имеете в виду подтасовки?

 

 

– Я сам когда-то избирался в районную думу. И знаю, что такое выборы, есть определённые технологии. Но для каждого руководителя субъекта Федерации или для главы муниципального образования выборы – это всегда определённый рубеж. Это такая лакмусовая бумажка, которая определяет доверие к ним. Те выборы, которые будут (президентские), они немножко другие. Они будут отражать мнение каждого человека по отношению к кандидату. Это не местные выборы. Но, в том числе, в этом мнении будет отражён показатель стабильности территории.

 

Что касается административного ресурса, то на Севере на людей очень тяжело давить. Раньше, я знаю, практиковались какие-то премии людям перед выборами. Такое было в начале двухтысячных годов. И вот, к примеру, Пуровский район, которым я руководил. Там, задолго до меня, был другой глава района. В то время в бюджет развития не вкладывалось практически ничего. Но он был популярен в народе за то, что выдавал постоянно премии. Применял какую-то мотивацию, но район при этом не развивался. Это все видели. А когда этот пост занял мой предшественник – Анатолий Иванович Острягин, резко всё изменилось. Деньги выделялись на бюджет развития: строились школы, детские сады. И люди сначала, в первый год, были недовольны. Но потом начали позитивно воспринимать такую политику. Население начало понимать, что дальше так жить нельзя, нужно развиваться. Поэтому здесь палка о двух концах. Не всегда, когда ты думаешь, что итог от твоих действий будет положительным, так и произойдет. На Севере своя специфика.

 

 

– Да, сейчас всё связывают с выборами. Пора такая. Я бы не привязывал эту историю к выборам, хотя в некоторых случаях связь есть. Ведь выборы – это всегда реакция населения и на местную власть в том числе.

 

Очень много нареканий от жителей было по городу Салехарду и по Приуральскому району. Ямальский и Шурышкарский районы показали хорошие результаты на выборах. Но и там смена глав. Но ведь у меня и в команде произошли перестановки. Ушел один из моих заместителей по имуществу.

 

 

– Да. Можно сказать, что у неё в работе были хорошие результаты. Она курировала Пуровский район. Как можно здесь привязывать к выборам? Есть работа, и есть показатели, по которым люди должны работать. Есть определённые нарекания населения по отношению к главам. Кто-то действительно засиделся. Но я ни с кем не прощался, хлопнув дверью. Никто не уходил так. Мы со всеми разговаривали, и в первую волну (как её назвали, кадровой смены, когда только пришел), и сейчас. С каждым была проведена беседа, были предложены определённые условия работы. И каждый выбирал – оставаться в команде или уходить. Кто не знал, куда идти дальше, я помогал трудоустроиться, и сегодня на меня пожаловаться или сказать, что кого-то бросил или забыл, никто не может. На Ямале это всегда остро воспринималось!

 

Что касается отставок… Думаю, что здесь нужно было так поступить. Многие меня не поняли, в том числе и мое руководство наверху. Потому что в период выборных кампаний проводить такие серьёзные изменения очень рискованно.

 

Но здесь, как и в реформе ЖКХ… Все говорят - как же так, это же огромное количество людей и это может повлиять на выборы… Я отвечаю на это, что останавливаться не могу и не хочу. У меня есть срок полномочий, на который меня назначили, и я должен довести до конца всё, что задумал. Если хоть на один квадратный метр жилья сдадим меньше обещанного из-за того, что глава муниципалитета не нашёл общего языка с «земельщиками» или с кадастровой компанией или решил подключить «своего» подрядчика, то я, естественно, буду принимать такие меры. Всё зависит от того, как человек работает.

 

 

– Три разных случая и три совершенно разные истории. В Муравленко сити-менеджер был избран при мне. Его рекомендовал Василий Алексеевич Быковский, который ранее долгое время руководил этим городом. Человек творческий, писатель. Я всегда слушаю тех, кто руководил территорией ранее. Хочу, чтобы они называли пару-тройку преемников. Не знаю, как Василий Алексеевич может прокомментировать это, так как уголовное дело было возбуждено в отношении Михаила Никитина в период, когда они работали вместе. В этом ещё предстоит разобраться – как всё было на самом деле. Не хочу в этом смысле ничего комментировать. Но прокурор мне сказал, что есть доказательная база. Я никогда не буду покрывать человека, который, находясь на такой должности, такое скрыл, не сказал мне (мы спрашиваем накануне избрания, есть ли проблемы с законом?), считаю, что наш мундир от этого сильно не пострадает. А вот правоохранительные органы разберутся. И если будет доказано, что Никитин был не прав, на его место заступит другой человек, кандидатура которого будет обсуждена с населением.

 

 

– Значит, он будет восстановлен.

 

 

– Вы знаете, я в этом плане спокоен. Чем я думал, что заставило? Сердцем думал. Случаи разные бывают. В Ноябрьске, когда произошло резонансное преступление, женщине отрезали голову… Я должен был там быть, потому что в нашем регионе это из ряда вон выходящий случай. И, поверьте, это не та тема, на которой нужно зарабатывать очки.

 

Что касается Ныды, то подобный случай произошел с представителем власти, с главой муниципалитета. Пусть его избрали не при мне. Это человек, который уже работал. Но к нему и ранее было довольно много претензий и нареканий. Я не был там больше года и просто хотел на месте убедиться, может, я к нему предвзято относился? Приехал, посмотрел: нечищеные улицы, отсутствие тротуаров (у нас даже на «зимниках» такого нет)… Что касается несчастного случая, это могло произойти с любым человеком, но глава должен быть более ответственным. Поэтому и существует так много критериев оценки работы и мэров и губернаторов. У нас, как у саперов, право на ошибку - одно.

 

 

– Это не совсем так. Не беспокоится о той земле, с которой приехал, наверное, только недальновидный человек. Я не могу обескровить Пуровский район с точки зрения кадров. И там не такая уж кузница кадров огромная, чтобы заполнить весь аппарат администрации Салехарда или Ямало-Ненецкого автономного округа. К тому же те, кто пришёл сюда на новую работу, негативного шлейфа за собой не несут. Они профессионалы.

 

Я хочу сказать, что приход Жанны Александровны Белоцкой в Ноябрьск для меня стал позитивным событием, которое заставило несколько перекроить политическую карту региона. Не исключаю, что и в других муниципальных образованиях главами могут стать не местные политики. У нас на Севере во многих городах сложилась клановая система власти. И я хочу немного перетряхнуть это, растормошить болотце. И, уверен, люди будут на моей стороне! Право выбирать в любом случае остается за ними. Я никогда не пойду против людей. Если они определят, что нужно оставить прежнего руководителя, так и будет. Причём постоянно говорю, что бюджет муниципалитета получит все до копейки, что было запланировано. Главное, чтобы глава справлялся с поставленными задачами. Поэтому важно, чтобы при выборе люди руководствовались не эмоциями, а думали о последствиях своих решений.

 

 

– Это всё равно что Прохоров бы напечатал в газете, что в случае избрания назначит Кобылкина в свое правительство. Я не могу себе представить, как Миронов звонит и говорит, что хочет поставить Юрия Васильевича министром энергетики, а тот на это соглашается. Неёлов очень опытный политик, уважаемый на Ямале человек. Не думаю, чтобы так могло произойти, и он вот так сразу взял и согласился. Я с ним ещё не говорил на эту тему, но, думаю, что для него это была полная неожиданность. Как говорится, хочешь подставить человека, вот наглядный пример, как это можно сделать. Хорошего, на мой взгляд, в этом ничего нет. Хотя и с Мироновым, и с Матвиенко, насколько я знаю, у Юрия Васильевича были неплохие отношения.

 

 

– Мне тяжело говорить на эту тему. Я не общался с представителями оппозиции подобного рода. Я с людьми вживую привык общаться. И привык спорить с ними в прямом диалоге, узнавать, чем они намерены взять, чтобы переубедить меня?

 

Недавно на январских праздниках, отдыхая вместе с семьей, я встретился со своим другом, который живет в Европе пять лет, мы вместе учились. Разговорились. И он задает вопрос – как выборы, за кого голосовать, интересуется моим мнением. После моего ответа он сказал, что не стал бы голосовать за действующую власть. Мы обсуждали эту тему долго, буквально за несколько часов до Рождества. Наши жены уже не знали, как нас остановить, потому что дискуссия была очень оживленной и серьёзной. Однако потом он всё же согласился с моим мнением.

 

 

– Я спросил его – чем его лично не устраивают действующие руководители? Да, мы прошли вместе то, с чем столкнулись в Грозном. Нас раскидала жизнь по разным уголкам мира. Я уехал на Ямал, он - на Кипр, позже перебрался в Европу. Его дети знают три языка, слава Богу, не забыли русский, он работает в хорошей компании, есть вид на жительство. Я ему говорю – ты как сыр в масле катаешься, чем тебе Путин не угодил? В ответах  прямой связи его недовольства конкретно Владимиром Владимировичем я не услышал. Был некий фон, некие претензии к власти в целом.

 

Я попросил его смоделировать, а что будет, если произойдет иначе, как он бы хотел? Как будет развиваться страна? Объяснил, что с этими людьми я прошел определённый путь, видел их в работе, их отношение к работе, требовательность к себе. Я не могу агитировать. У нас почему-то стало стыдно говорить хорошее о власти. Но я помню, какая была страна. Уж кто мог бы обижаться на власть, так это Дмитрий Николаевич Кобылкин, когда я уехал из Грозного с женой и маленьким ребёнком, а там остались под бомбежками родители, которые всю жизнь отдали служению своей стране. Вот это было тяжело забыть и простить какой-то период времени. Но это пройденное. Нужно уметь прощать! Это очень тяжело, но, на мой взгляд, необходимо!

 

Поэтому я считаю, в том, что делают те люди в оппозиции, о которых вы спросили, здесь очень много болтовни. И думать, кто сильнее  кинет камень в человека, значит, он хороший и хорошо бьет, так нельзя! Сегодня, может быть, так модно стало. Не знаю. Хотели дать полную свободу СМИ, дали. Сегодня только ленивый не бросает камень в сторону президента или премьера! Любой!

 

 

– Да почему?! На площадях, где угодно. Но с другой стороны, у нас что, Сибирь поднялась или Крайний Север? Знаете, почему у нас этого нет?

 

 

–  Кстати, недавно мы ленточку перерезали на торжественном открытии нового здания арбитражного суда, и мужики, хоть и холодно, но без шапок стояли на этой церемонии. А в комментариях «URA.Ru» написали, вот, на открытии уши тёрли. Конечно, холодно, вы это правильно заметили. Но ведь есть у нас ещё весна, лето и осень. Но и тогда у нас никаких митингов не было. Потому что люди работают и им некогда этим всем заниматься, потому что люди видят - идёт развитие. Поддерживают политику человека, который мне лично сказал, что обеими руками за обустройство территории Крайнего Севера, потому что это фасад России и этим необходимо заниматься системно! И он этим занимается! И люди видят это! Что в этом плохого?

 

Всё зависит от человека! Если он инертный, то ничего не происходит. Если он жизнеспособный и жизнелюбивый и ему нравится созидать, то он это сделает. За это никто не может отвечать, ни президент, ни премьер. Никогда они не поставят человека во главе, если весь народ против, а они его назначают. В редких случаях, может быть, люди, которых поставили, иногда теряются, может, им мешает оппозиция из «старой команды». Может, кто-то мягкий или не такой жёсткий, как нужно было бы. Но на губернаторов не учит ни один институт, как говорит Юрий Васильевич Неелов. Нет таких институтов.

 

 

– Сегодня на Ямале все программы реализуются по инициативе населения, поэтому поддержку населения чувствую. Все зависит от человека, которого выберут.

 

 

– Это как у нас на Ямале: половина глав выборных, половина – избирается по системе сити-менеджмента. Мы с Дмитрием Николаевичем Козаком недавно, перед Госсоветом 26 декабря, говорили о жизнеспособности этой системы. Я считаю, что главе субъекта нужно обязательно оставлять такой люфт – и выборность, и назначение. А вот решение глава региона должен принимать в зависимости от того, как это люди воспринимают.

 

Вот в городе, например, который должен соответствовать своему статусу, у власти должен быть работяга. Он не должен быть политиком. Вот вы же по Екатеринбургу помните противостояние Чернецкого и Росселя. Я помню годы, когда получал здесь второе образование, проходил переподготовку… Не забуду улицу, по которой ходил на занятия, и остановку, заваленную мусором. Вот мне всё равно, как простому человеку, кто руководит городом – выборный глава или не выборный. Мне нужно, чтобы улицы были чистыми, чтобы парки были светлыми, чтобы не насиловали никого в тёмных местах в центре города. Нужны элементарные вещи. А не так, когда ты не можешь объяснить матери, почему такая беда произошла с её дочерью или сыном, почему в ДТП сбили ребенка на дороге? За порядком должен глава следить! Он не должен быть политиком. Политик в регионе должен быть один. Хотя я и себя политиком не считаю. Может быть, где-то на Госсовете ты отстаиваешь политические интересы своего региона, но мы, в первую очередь, хозяйственники у себя на местах.

 

 

– Вы поймите, два политика в одном регионе – это война. Как два мужика в доме у одной хозяйки.

 

 

– Готов ли я выбираться? (смеётся). Люди будут решать. За два года в регионе ещё не так много сделано, чтобы я смог сказать людям, – вот что я сделал, голосуйте за меня. Пять лет – это хороший срок. Я в этом смысле согласен с тезисом о том, что больше пяти лет руководить регионом нежелательно. В этом есть своя изюминка. Мне довелось четыре года проработать первым замглавы и пять лет главой района. Я думаю, что через пять лет, если ты руководишь регионом, должна заработать система, которую ты выстроил.

 

 

– Я говорю о человеке-руководителе, а не о политической системе. О человеке, который выстраивает систему. Это несколько разные вещи. Да, человеку свойственно, чтобы у него одно место было в тепле, это так. Но должна работать система. И если она выстроена, тогда всё будет нормально.

 

 

– Я понимаю, что любой политик или человек может собрать несколько человек, которые будут писать нужные комментарии.

 

 

– Наверное, да. Я не сильно знаком с этими терминами, но думаю, что нужно уметь читать между строк. Если думать, что там сидят люди, заряжённые на специальные комментарии, тогда лжи в политике будет кратно больше. Думаю, что людям необходимо больше давать возможности высказываться. Но иногда к этому отношусь как к некой диверсии.

 

У меня случай недавно произошёл. Довольно интересный. Подружка моей старшей дочери сказала, что увидела мою страничку в «Одноклассниках». А я не то что не зарегистрирован (у меня жена зарегистрирована, но под девичьей фамилией), я вообще это тяжело воспринимаю. Я жене говорю, как тебе времени хватает на это? Это же все дополнительные обязательства, ты начнешь с человеком восстанавливать связь. Это же очень ответственно. К этому нельзя, на мой взгляд, так легко относиться.

 

Потом я выехал в командировку. Мне звонит жена и говорит: «Нашлась твоя двоюродная сестра в Ноябрьске, в «Одноклассниках» пишет тебе. Я – о чём ты говоришь? Скажи, как туда зайти? У меня нет пароля». Приезжаю домой, она мне показывает.  А в это время кто-то переписывается от моего имени с моими друзьями. При этом у так называемого «меня» зарегистрированы мои реальные друзья. Очень много ребят. Но это же не я!

 

Начинаю проверять, кто от моего имени пишет. Зачем это делать? Причём у него на странице моя фотография. Для того чтобы в какой-то момент сделать что-то неординарное? Я нашел эту страницу, она существует в «Одноклассниках» с августа. И после таких историй я начинаю задумываться. Может быть, кто-то разбросал камни вперед?

 

 

– Нет, не моё. Я больше с людьми люблю говорить. В глаза посмотреть. Это и интереснее, и достовернее.

 

 

– Не проблема.

 

 

– Что касается автомобильного моста. Там не совсем всё так, как об этом пишут. На днях генеральный директор проекта, который этот мост будет строить, сказал, что дорога всё же будет, но она будет с реверсивным движением. Это первое.

 

Но хочу рассказать сначала. Когда стал губернатором, начал разбираться в этой большой программе – «Урал промышленный – Урал Полярный». Всегда был противником сложных проектов. Мне это никогда не нравилось. Я всегда сложное разбиваю на простое. Потом из этого собираю сложное. И понимал, что когда речь идёт о миллиардах, насколько это тяжело осуществимо. Я хожу по земле. И когда у меня был разговор с Николаем Александровичем Винниченко, я ему сказал, что, на мой взгляд, эту полярную гряду с её железной дорогой вдоль гор нужно отделить в отдельный ресурсный блок. И заниматься ею отдельно с помощью привлечения инвесторов, может быть, с помощью программы воспроизводства ресурсно-серьевой базы. Либо взять за свои деньги территориям УрФО, расписать по участкам. Механизмов много. Если запасы подтвердятся, держать эту базу в виде кладовой основных средств, на которые потом можно будет привлекать кредиты.

 

А транспортную составляющую, её тоже нужно разбить: на то, что нужно людям (мосты, к примеру), и то, что нужно промышленности (сама железная дорога).

 

Потом пришёл Евгений Владимирович Куйвашев. Стал полпредом. Он взялся за эту тему. Мы начали строить надымский мост. Он совмещенный – и ЖД, и авто. Но и затраты по нему относительно невелики. В течение двух-трёх лет это подъёмно для Ямала. И сегодня этот мост через Надым строится, и он нужен не только надымчанам, но и всему Ямалу! Если бы не он, я бы никогда не начал строить автодорогу Надым – Салехард. С нею жизнь полуострова Ямал изменится. Я смотрю с точки зрения безопасности городов, их дальнейшего развития. Будет инфраструктура, будет жизнь. Нет дорог, ничего нет.

 

Сегодня мне предложили облегчить проект моста через Обь. Стоимость автомоста 20-25 млрд рублей. Полпред Куйвашев меня спросил –  сможем ли мы сами этот мост построить? На что я ответил, что сегодня мне это будет сделать тяжело. С 2015 года сможем начать. Потому что сейчас все средства от разных программ вложены в мост через Надым и дорогу Надым – Салехард. Мы должны завершить строительство к 2014 году.

 

Но люди спрашивают сейчас, когда появится возможность переправляться в распутицу через Обь из Салехарда в Лабытнанги и обратно. Им это нужно сейчас. Я дал задание проектным институтам, чтобы они нашли оптимальное решение проблем. Мы можем добавить паромные переправы. Но есть период распутицы. Это серьезный период. Тогда люди испытывают сильный дискомфорт. Нет свежих продуктов питания, потому что базы все в Лабытнангах…

 

И когда запросил проекты, в одном из вариантов представили канатную дорогу с челноками до 30 мест. Я спросил, сколько это может стоить. Мне сказали – от двух до трёх миллиардов рублей. Если это так, я буду это обсуждать с людьми. Если они скажут, что мы не хотим ждать до 2020 года, сделайте нам вокзалы и канатную дорогу, мы это сделаем. Но я людям предложил вариант. И это самое главное. Здесь нет никакой подоплеки или каких-то воздушных замков.

 

 

– Есть подвижки. И в ближайшее время, думаю, всё будет понятно.

 

 

– На заседании Госсовета 26 декабря я говорил о передаче части полномочий от Федерации регионам. Проблема есть. И она заключается в том, что федеральные органы на местах работают не так, как хотелось бы регионам. Ведь спрос идёт с губернаторов. Но я не могу сегодня спросить с них, у меня права такого нет. У меня есть программа поддержки, но она небольшая. Она живет на деньги налогоплательщиков. Вкладывая эти средства в материальную базу (сканеры, машины, установки по обнаружению наркотиков), мы должны получать эффект. И тогда мне люди скажут спасибо. Скажут – ты вложил 300 млн рублей, и теперь данные по той или иной преступности, по борьбе с ней, стали на порядок лучше. Но округ вложил эти деньги, а эффекта не получил. И я не могу ни с кого спросить. Вот об этом мы говорили.

 

 

– Это как совет директоров. Этот орган, к полному моему сожалению, наблюдательный и абсолютно нерабочий. Сегодня даётся план, и, как правило, он не выполняется. Причин – выше крыши: нет того, нет другого, и так далее. Передача госполномчий в субъекты необходима. Почему? Потому что в каждом регионе есть своя специфика. Полпреды будут на нашей стороне. В этом у меня даже нет сомнений. Они понимают, что если по борьбе с браконьерством мне нужно добавить в штат 30 человек, а в федеральной структуре всего их пять, и деньги есть на это у субъекта, мне нужно просто это сделать, а я этого не могу, нет полномочий. Ведь нельзя шаблоны и стандарты на всю Россию наложить.

 

 

– Я думаю, что ЖКХ – это последний «бизнес», который нужно вывести из бюджета. Это очень большой соблазн для каждого главы муниципалитета или губернатора. Ни в коем случае нельзя держать эту сферу в том виде, в котором она сейчас существует. Я видел успешные предприятия ЖКХ, где ребята работают открыто, честно и делают прибыль. Но всё равно у них есть выпадающие доходы. Видел и убыточные предприятия с минус 100 млн рублей по году, да ещё умудряются воровать! Это такое болото, где нельзя находиться ни чиновникам, ни бюджетникам. Этим должны заниматься инвесторы и бизнесмены, потому что ЖКХ - это бизнес. А у нас в головах всё сидит, что мы справимся с этой проблемой. Это не так.  Но, между тем, я понимаю риски. Какая-то частная компания будет руководить сферой жизнеобеспечения в районах Крайнего Севера. Я это понимаю, но другого варианта не вижу.

 

 

– На защиту до этого я выходил два раза. Это был третий. Первый – когда я был в бизнесе, в нефтегазовой компании. Второй раз – когда работал главой района и третий раз – сейчас. Первые два раза мне предлагали поехать в Тюмень и защититься на производственную тему. И каждый раз я видел, что серьёзности в этом нет, видел, как это происходит, и понимал, что это не мой путь.

 

Но вот как-то приехала на Ямал одна из ведущих специалистов по Арктике Сморчкова Вера Ивановна из Российской академии госслужбы, и мы с ней разговорились. Она рассказала о своем видении развития Арктики. Она входит практически во все международные советы по развитию Арктики, изучает экологию, энергию Арктики. Мне было с ней интересно общаться. Мне было интересно, как она видит развитие Арктики, выход нашей страны на то, чтобы добыть те 25% мировых запасов нефтегаза в этом регионе. И в этой трёхчасовой дискуссии мы с ней столкнулись непримиримо в нескольких позициях – это туризм и занятость населения.

 

Я говорил, что туризм возможен на Ямале, в Арктике, просто нужно выстроить инфраструктуру, второе – о трудозанятости жителей: кто пойдет на шельф, где взять население, сможем ли мы сформировать государственную политику строительства месторождений. Раньше была система освоения Севера. С института формировались студенческие отряды, их забрасывали десантом… Можно ли это вернуть? И вот по этим темам мы начали спорить, дискутировать. И эти беседы продолжались несколько раз. И однажды она предложила - почему бы тебе не написать кандидатскую? Я спрашиваю, на какую тему? Она – на тему туризма. Начал писать работу по туризму. А потом пришёл к выводу: о чём мы бы ни говорили, мы приходим к теме трудозанятости коренного населения, потому что шкала демографии у них очень хорошая. Они адаптировались, смогли ужиться и с властью, и с ТЭКом. И это, наверное, основная гордость территории, что даже кочующее население имеет положительную динамику по всем показателям: по рождаемости, продолжительности жизни. Вот это послужило началом к написанию такой темы диссертации.

 

Как писал? Было много статей в журналах, газетах, интервью. Много читал про Арктику. Было интересно узнать мнение разных источников. В науке ведь всегда есть споры, есть одно мнение, есть другое. Но мне понравилось на защите. Когда с этой темой вышел, сидит большое количество людей, я их первый раз вижу. Все серьёзные такие! Я подумал – ну теперь «оторвутся» на представителе власти. Узнают, что губернатор, такое выдадут!.. Вопросы начались довольно агрессивные. Я задел их фразой, сказав, что был в музее Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге и увидел период освоения Крайнего Севера при Сталине. Когда были полёты на первых самолётах, «челюскинцы», бухта Тихая, спасение экспедиций и так далее. Тогда освоение Арктики было национальной идеей, национальной гордостью. И там была статья, в которой анализировалось число публикаций по тому периоду времени. Их было больше в течение 10 лет, чем об Арктике вообще сообщалось когда-либо. Дети мечтали попасть туда, стать испытателем, исследователем закрытых рубежей. И я сказал, что надеюсь на то, что когда-нибудь эта идея снова станет национальной.

 

У нас ведь самая длинная граница с Арктикой. Она цепляет практически все часовые территории страны. Если с умом к этому подойти, то вернуть эту национальную идею можно.

 

 

– (смеется) Пока нет. Честно скажу, я сильно переживал за эту работу. Никогда так не волновался, даже когда меня назначили губернатором. Мне было бы обидно, если вдруг не смог бы защититься. Меня предупредили, иногда бывает такое, что разворачивают диссертантов…

 

 

– Ну, я же шёл туда как соискатель, а не как губернатор. Поэтому было опасение того, что могут развернуть. Ко мне потом профессор один подошёл, сказал – знаешь, что меня поразило? Твоя уверенность и убеждённость в том, что ты говорил.