Генпрокуратура РФ направила в Федеральное агентство по недропользованию (Роснедра) предписание об отзыве у ЗАО «Роспан Интернешнл» (входит в ТНК-ВР) лицензии на добычу газа на Восточно-Уренгойском месторождении в Ямало-Ненецком автономном округе. В генпрокуратуре считают, что «Роспан» ведет работы на месторождении без лицензии и положительного заключения экологической экспертизы. В прокуратуре говорят, что срок действия «горноотводного акта на предоставление недр для разведки и добычи минерального сырья» на Восточно-Уренгойском месторождении истек 1 мая, и уже полгода «Роспан» ведет незаконную добычу газа (в этом году добыто 1,7 млрд. кубометров).

 

В Роснедрах «Коммерсанту» пояснили, что одного представления генпрокуратуры недостаточно. Решение об отзыве лицензии должна принять комиссия Роснедр после дополнительной проверки. В ведомстве пока не торопятся с принятием решения. Пресс-секретарь ТНК-ВР Александр Шадрин заявил, что «все необходимые для продления срока использования горных отводов документы были направлены в Роснедра несколько месяцев назад, однако ответа от них мы до сих пор не получили».

 

Источник «Коммерсанта», близкий к совладельцу ТНК-ВР Михаилу Фридману, расценил претензии прокуратуры как «наезд». «Это всего лишь проба пера перед Ковыктой»,– сказал он. Напомним, 25 сентября ведомство пригрозило подконтрольному ТНК-ВР ОАО «Русиа Петролеум» отзывом лицензии на Ковыктинское месторождение за несоблюдение порядка его освоения. Запасы Ковыкты составляют 2,1 трлн. кубометров.

 

Все претензии, по мнению отраслевых экспертов, связаны с тем, что российские собственники 50% акций ТНК-ВР не хотят уступать «Газпрому» контроль над Ковыктой безвозмездно, а требуют купить у них долю по рыночной цене. Речь, по разным оценкам, идет о 500 млн. - 1,5 млрд. долларов. Источник, близкий к Виктору Вексельбергу, сообщил, что позиция акционеров ТНК-ВР заключается в том, что сотрудничество с «Газпромом» по Ковыкте должно быть оформлено на коммерческих условиях. «Газпрому» предложено создать холдинг, в котором ТНК-ВР контролировала бы добычу и, возможно, химические проекты, а газовая монополия – транспортировку и маркетинг. Однако до сих пор стороны договоренностей не достигли.