И года не прошло после назначения Ирины Гехт представителем челябинского губернатора в Совете Федерации РФ. За это время она успела там стать своей, выйти в медийные персоны и даже решить вопрос, над которым южноуральские депутаты ЗСО и Госдумы бьются вот уже несколько лет. Как управлять 150 мужиками-сенаторами, в чем секрет железной леди Валентины Матвиенко и где живут федеральные чиновники — в эксклюзивном интервью Гехт для «URA.Ru». — Ваша карьера в Совфеде началась с приключениями. Говорят, что, когда вы въехали в служебную квартиру, были шокированы условиями проживания. Всегда считал, что сенаторы и депутаты Госдумы живут в роскошных условиях. — У меня очень скромная служебная квартира. А переезд — это всегда шок. Были проблемы с недоделками после ремонта, как это обычно бывает, что, конечно, вызывало некоторые неудобства. Но теперь мы в ней обжились, сделали уютной и уже привыкли. — Какие условия в правительственных домах? — Наш новый призыв — это 33 сенатора, которые пришли в сентябре-октябре, живут в совершенно обычном доме с обычными людьми. Не на обособленной территории для депутатов и сенаторов, а в обычных условиях. — Соседи вообще в курсе, что вы сенатор? — Думаю, что знают. Потому что, когда вывешивают объявление, что надо сброситься на ремонт подъезда, отдельно прописывают, что сенаторов это тоже касается. Но что в Москве поражает — это доброжелательность. Детей очень удивляло, что зашли в дом — все здороваются. Чаще подходят ко мне соседи в Челябинске. У них тоже недоумение — почему я живу в самом обычном многоквартирном доме. Говорят: «Ну ладно мы, а вы-то что тут делаете?» Но при этом они признают, что, благодаря моей помощи, удается решить многие вопросы: отстояли двор, чтобы не сделали парковку, например. Когда соседи обращаются ко мне за поддержкой, стараюсь по мере возможностей помогать. — Дети уже привыкли к Москве? — Старший сын учится на втором курсе в МГИМО и уже достаточно там адаптирован, а младшая дочь пошла в школу. Ей нравится. Смотрю на процесс обучения в московских школах, сравниваю с нашим... Это, кстати, было постоянным предметом наших дискуссий с Александром Игоревичем [Кузнецовым, министром образования Челябинской области] — надо больше заниматься воспитанием детей в школе, а не только давать им определенный объем знаний по предметам. В Москве дочь ходит в простую школу — не при управлении делами президента, а обычную, по месту жительства. Там все немного иначе: минимум домашних заданий, максимум учат в классе. Система дополнительного образования очень развита: свое телевидение в школе, порядка 25 вариантов кружков и секций. Кипучая такая жизнь. — Так и бюджеты у наших школ и московских, наверное, сильно отличаются? — Это да. Потому что, когда я пришла и попросила список учебников, которые нужно купить, меня не поняли. Зачем покупать, когда их выдают бесплатно? Это было как-то непривычно. Но понятно, что возможности Москвы совершенно другие. — Челябинской области нереально догнать столицу в этом плане? — Я думаю, что в каких-то вещах возможно. Тем более, что и Борис Александрович [Дубровский, губернатор Челябинской области] на экономическом форуме в Петербурге говорил о том, что ситуация в регионе на фоне других субъектов РФ сейчас достаточно стабильная. Тут вопрос приоритетов и того, каким образом будут расходоваться деньги. Потому что, на мой взгляд, социальная сфера имеет еще потенциал для повышения эффективности. А это как раз те средства, которые могут быть направлены на дополнительные возможности. Кстати, на форуме социальных инноваций регионов, который проводил Совфед в начале июня в Омске, был представлен опыт Пермского края, где отдали на аутсорсинг большинство социальных услуг. И это позволило им повысить качество и процентов на 30 расширить спектр этих услуг. Такие возможности дает государственно-частное партнерство. Законопроект о его развитии мы сейчас готовим. Есть соответствующее поручение от Валентины Ивановны [Матвиенко, спикер Совфеда], которое поддержала Госдума. Он должен быть принят в ближайшие полгода. С его помощью будут созданы необходимые условия для развития этих механизмов в регионах. У государства никогда не хватит денег, чтобы решить все проблемы. Поэтому сегодня надо максимально привлекать бизнес, чтобы расширять эти возможности и решать проблемы. Например, на омском форуме четыре субъекта подписали соглашения с частным бизнесом о строительстве психоневрологических интернатов у себя в регионе. — Это хорошо, но последний пример из Челябинской области: объявлено о пятипроцентном повышении зарплат бюджетникам, но при этом некоторые педагоги жалуются, что как раз перед повышением им срезали все надбавки. И теперь непонятно, вернется ли зарплата хотя бы к тому же уровню, что был. Это частный случай или везде так? — Мне сейчас сложно говорить, потому что немного в других плоскостях работаю. Но в дорожных картах всех регионов в зарплате есть объем средств от внебюджетной деятельности, указаны параметры повышения эффективности. И практически ни один регион эти показатели не выполняет. А ведь доля от оптимизации и повышения эффективности присутствует в зарплате. На мой взгляд, это связано и с инертностью самой социальной сферы. Там достаточно тяжело идут на изменения. Потому что привыкли: независимо от результата деньги получим. А мы сейчас говорим о том, что деньги все-таки должны идти за человеком и конечным результатом. И у человека должен быть выбор. Многие регионы, например, переходят на систему ваучеров. На то же дополнительное образование ребенка. И родители с этим ваучером определяются, куда он пойдет. За детей конкурируют. Или то же самое с социальным обслуживанием. Человек имеет право пойти в коммерческую организацию, которая целенаправленно занимается с детьми, больными аутизмом, ДЦП или с онкозаболеваниями, у которой есть специалисты, наработки. Либо пойти в государственную организацию или некоммерческую. Вот эта тема ваучеров и сертификатов тоже достаточно активно обсуждается как инструмент повышения эффективности и заинтересованности в том числе и государственных структур. — Вы очень погружены в социальную сферу, которую курировали, будучи вице-премьером правительства Челябинской области. Когда Борис Дубровский делегировал вас в Совфед, вы сначала тоже выбрали комитет по социальным вопросам. А через некоторое время стали зампредом аграрного комитета. Почему так получилось? — Во-первых, в социальный комитет был самый большой приход новых сенаторов. Председатель аграрного комитета Геннадий Александрович [Горбунов] и Валентина Ивановна [Матвиенко] предложили возглавить в комитете блок социального развития села, устойчивого развития территорий и человеческого капитала. Я согласилась и ни разу не пожалела, потому что социальная сфера все равно осталась. На партийном форуме социальных работников в Ярославле модерировала площадку по социальной работе на селе. На омском форуме в решениях появился блок вопросов, которые также касаются социального развития села и вопросов соцработы на селе. Такого в принципе никогда не было. И когда мы разговаривали с министром труда Максимом Анатольевичем [Топилиным], он был категорически против вычленения этих вопросов, потому что откровенно признался, что целенаправленно с селом мы не работаем. Теперь уже работаем, потому что блок социальной работы на селе у нас теперь есть в Совфеде. Думаю, что нам будет достаточно комфортно работать и с новым министром сельского хозяйства Александром Николаевичем [Ткачевым, экс-губернатором Краснодарского края]. В своей речи в Совфеде он сказал, что проблемами развития сельских территорий он будет заниматься особо внимательно. Сейчас пройдет время его акклиматизации в качестве министра, и мы обязательно на эту тему поговорим. — Вы сказали, что Валентина Матвиенко предложила вам перейти в аграрный комитет. Какое впечатление она производит в личном общении? Виден в ней государственный политик? — У нас всегда очень настороженное отношение к женщинам во власти, тем более если они занимают высокие посты. Все время люди пытаются найти, кто же за этим стоит? Но вот Матвиенко — это, конечно, уникальная личность с колоссальной энергетикой и мощным внутренним стержнем. Все это вызывает абсолютное уважение к ее работе и к ее позиции. В первый раз я очень удивилась (потом мне сказали, что так бывает), когда один из замминистров транспорта не смог ответить на ряд вопросов. Тогда Матвиенко достаточно жестко указала на его некомпетентность и заявила, что будет говорить об этом с министром. Железная леди, которая откровенно высказывает свое мнение. И даже та форма работы, которая была введена в этом году, «час эксперта», когда приглашаются не всегда удобные люди, это тоже шаг, который заслуживает большого уважения. Например, Алексей Кудрин [экс-министр финансов, создатель Комитета гражданских инициатив] у нас был недавно. — Вы модерировали социальные площадки на партийных форумах, являетесь членом президиума политсовета регионального отделения «Единой России». Почему не участвуете в выборах в Заксобрание области? — Я, как и все, подчиняюсь партийной дисциплине. И активно участвую в работе «Единой России» — являюсь координатором проекта «Крепкая семья». В сентябре получили грамоту от федерального координатора, председателя Госдумы Сергея Нарышкина о том, что мы одни из лучших в России как раз по работе в этом направлении. Сейчас у нас есть задумка, я ее с Борисом Александровичем [Дубровским] тоже буду обсуждать. Это совместный с Центром национальной трудовой славы проект «Время России», который мы презентовали в Совфеде. Он касается популяризации трудовых достижений прошлого и настоящего. Прошлое — это наши ветераны и Герои Соцтруда, которые работали в области в годы Великой Отечественной войны, в советское время, настоящее — это тот же Константин Чуманов из Трехгорного, наш первый Герой Труда России. Удивительно, но учреждение звания Героя Труда России поддержало 80% населения страны, а известность людей с этим званием в районе — 0,1%. Популяризация труда в интересных социальных инфраструктурных проектах — это одна из главных идеологических задач, которая стоит перед страной. Мы хотим, чтобы это была ежегодная всероссийский премия, где по итогам общенародного голосования выбирался бы лучший проект, лучшие люди. Чтобы этот первый шаг был сделан именно в Челябинской области — регионе с большими трудовыми традициями, которые поддерживаются Борисом Александровичем [Дубровским]. — На пленарном заседании перед 9 мая вы озвучили инициативу о введении на государственном уровне звания Города Трудовой Славы. Челябинские депутаты ЗСО и Госдумы уже несколько лет продавливают этот законопроект. Есть шанс, что он все-таки будет принят? — Валентина Ивановна [Матвиенко] поддержала нашу инициативу, поручила рассмотреть ее на осенней сессии и внести в Госдуму. При этом меня поддержало очень много сенаторов: и Эдуард Россель [экс-губернатор Свердловской области], и Виктор Кресс [Томская область], и другие. Они прямо сказали, что будут со мной биться за этот закон. Думаю, что такое сплочение сенаторов и губернаторов тех регионов, где в годы войны ковалась победа, плюс позиция Валентины Ивановны, позволит нам все-таки принять этот закон. — Есть какое-то уральское лобби в Совфеде, какие-то общие проекты с коллегами из соседних регионов? — В большинстве случаев, конечно, каждый отстаивает интересы своего региона. А так мы очень плотно общаемся с тюменцами, со свердловчанами. Это два региона, с которыми сложились тесные отношения. Как раз 3 июля будет большая конференция городов Урала. Там будет Аркадий Михайлович Чернецкий [сенатор, экс-мэр Екатеринбурга] и я от Челябинской области. Буду говорить о частно-государственном партнерстве в социальной сфере и о тех возможностях, которые сегодня могут быть у муниципалитетов в этом направлении. — Какие поручения получаете от Бориса Дубровского? — И губернатор, и все его заместители подготовили блок вопросов, которые требуют решения на федеральном уровне, и мы занимаемся этим в рабочем порядке. Говорить о выдающихся успехах пока рано: это в большей степени плановая работа, где-то рутинная, и она идет. Например, мы внесли законопроект об увеличении размеров жилплощади, предоставляемой детям-инвалидам, сейчас он на заключении в правительстве. Еще одно поручение Бориса Александровича касалось оборота земель сельскохозяйственного назначения, сегодня документ тоже в Госдуме. Здесь проблема в том, что многие сельскохозяйственные земли выкуплены и не используются по назначению. Мы пытаемся ввести процедуру изъятия этих земель, если они в течение двух лет не используются. Закон, правда, сложен сам по себе. Потому что сколько желающих изъять земли, столько же желающих их сохранить. Поэтому, думаю, его прохождение будет непростым. — По решению губернатора, в этом году в Челябинской области обнулили сельскохозяйственные квоты для мигрантов. К нам обращалась китайская диаспора, ее представители говорят, что без их участия регион не сможет прокормить себя овощами. Рассудите, как член аграрного комитета, кто прав? — Сейчас мы спокойно перекрываемся тепличными овощами. У инвесторов там есть возможность расширения, и это контролируемый процесс. А граждане из китайской диаспоры иногда лукавят, потому что зачастую после них остаются выжженная земля и отравленные водоемы. Но это наша земля, на которой нам жить. Приведу пример, рассказанный омским коллегой. У них в регионе в ряде хозяйств при общероссийской урожайности картофеля в 127 центнеров с гектара, собирают 500 центнеров. А это, замечу, Сибирь. Конечно, это технологичный процесс, когда к каждому клубню подведен полив, причем он автоматически регулируется, разработана система удобрения почвы. Я с такими круглыми глазами его слушаю! И он говорит: «Ты тоже не обольщайся, потому что есть вторая сторона медали — это люди». Когда только начинали, местные жители все сидели на заваленках и покуривали. Никто работать идти не хотел, все смотрели, что будет. Взяли на работу 300 китайцев. В первый год работали именно они. И только потом народ начал подтягиваться, глядя на то, что получается, что все совершенно по-другому. Сейчас в этих хозяйствах не работает ни одного китайца, все сотрудники из окрестных деревень, которые там живут, получают нормальную зарплату за свой труд. Единственное, у некоторых жителей время от времени появляются мысли: «Ну как не копнуть картошки с колхозного поля?» Пришлось установить видеокамеры по периметру. Когда машина подъезжает, им сразу говорят номер машины и то, что мы вас видим. Народ громко матерится, разворачивается и уезжает. — Так сможем мы обойтись без китайцев? — Конечно, сельское хозяйство — это достаточно непростая тема, но я абсолютно уверена, что без китайцев мы справимся. Важно, чтобы была нормальная зарплата: их везут сюда потому, что не хотят платить нормальные деньги. Мы можем много говорить о том, что у нас сплошные алкоголики и тунеядцы, но, во-первых, это не всегда так, а, во-вторых, это наш народ, и другого у нас не будет. Так что давайте с ним и работать. Если ты нацелен на развитие и новые технологии, это одна история. А если ты нацелен на то, чтобы выжечь землю, быстро получить урожай и продать, это другая история. Тогда да, наверное, китайцы — это лучший вариант. Но мы все-таки патриоты и нацелены на то, чтобы в стране все было немного по-другому. — Челябинская область щедро раздавала госгарантии отдельным предприятиям на развитие сельского хозяйства. А сейчас бывает, что цены на привозную курятину ниже, чем на местную. Почему? — Мы в начале этого года инициировали законопроект, касающийся ограничения надбавок для торговых сетей. Он принят в первом чтении. Документ устанавливает сниженный размер совокупного вознаграждения торговых сетей в размере 3% от «чистой» цены приобретения продуктов, что будет способствовать ограничению роста цен. Торговые сети никогда за счет собственной маржи снижать цены не будут. Только за счет производителей, а те готовы работать даже себе в убыток — просто чтобы не выйти из сетей, потому что вернуться туда очень трудно. В первый день вступления в должность губернатора Дубровский сотворил сенсацию! Вместо назначения в Совфед главы Минэкономразвития Мурзиной, сенатором станла Гехт. Чиновницу пригласил в команду бывший первый вице-губернатор Грачев, и за четыре года она сделала головокружительную карьеру. — Ваш предшественник в Совфеде Руслан Гаттаров вернулся в Челябинскую область на пост вице-губернатора. Считается, что Москва — это путевка в жизнь. Как можно объяснить возвращение на родину с федеральной должности? — На мой взгляд, это несколько разная работа. Все-таки сенаторство и жизнь в Москве позволяют более широко видеть проблемы, выстроить отношения на федеральном уровне и понять всю логику принятия решений. Работа в Челябинске — это возможность применить этот опыт на деле, когда уже есть глобальное видение того, что происходит, возможность строить какие-то федеральные цепочки. И получить практический опыт реализации этого видения. Думаю, для любого федерального политика необходимо пожить на земле и понять, как все происходит. Руслан Усманович все это понимает, знает все выходы и входы, и для Челябинской области это плюс. — Вы сейчас уже знаете эти выходы и входы, ведь почти год прошел после вашего назначения? — Понимание есть. Другое дело, что есть и завышенные ожидания, что сенатор может все. Это некая иллюзия, потому что большинство решений, как правило, запрограммировано. Ты можешь где-то высказать свою позицию, где-то скорректировать, где-то помочь коллегам из Челябинска зайти в какой-то кабинет и решить вопрос. Когда я только пришла в Совет Федерации, мне мои коллеги тюменцы и свердловчане говорили, что понадобится как минимум два года для того, чтобы стать здесь своей. Я сказала тогда, что у меня нет этого времени, у меня полгода только. Теперь понимаю, что они были правы. Например, только сейчас стали выстраиваться отношения с теми же федеральными министрами. Сначала они присматривались: кто ты есть, как ведешь себя, насколько профессионален. Постепенно их отношение меняется. Потому что они тебя уже видели в деле, у них сформировалась мнение о тебе, а это уже другой контекст общения. — Некоторые сенаторы имеют бизнес. И через московские связи расширяют ресурсную базу для своих предприятий. У вас этого нет. В чем тогда мотивация? — Когда перед вступлением в должность со мной было собеседование в администрации президента, как раз говорилось о заинтересованности в смене персонажей, чтобы сенаторы были нацелены на законотворческую деятельность. И наш призыв (а это 33 человека и в большинстве своем женщины) пришёл с конкретных должностей — председатель пенсионного фонда, вице-губернаторы, председатели региональных правительств, представители общественных организаций, которые очень активно сейчас работают в Совете Федерации. Та же Галина Николаевна Карелова, с которой мы очень плотно сотрудничаем. И это позволило нам реализовать достаточно много инициатив, и, наверное, самая большая — это Омский форум социальных инноваций регионов, по итогам которого было принято много важных решений, которые мы будем дальше продвигать. Это как раз результат работы тех людей, которые пришли в Совфед и заинтересованы в том, чтобы работать. У нас нет других ресурсов, кроме работы. При этом связи с Челябинском не теряю. Здесь я веду постоянные личные приемы, провожу минимум неделю в каждом месяце. Люди это знают и приходят, то есть работа на родине тоже продолжается.

прочитать статью полностью