2013 год стал знаковым для Тюменской области — кончилась междоусобица. На ближайшие десять лет подписан договор, определяющий правила жизни для Ямала, Югры и юга. Все встало на свои места. Во всяком случае, пока. О том, почему губернаторы перестали нервничать, когда они пойдут на выборы, найдутся ли для них конкуренты из числа варягов, что как можно скорее должен предложить Якушев северянам и кто может инициировать разделение «матрешки», — в интервью «URA.Ru» рассказал независимый эксперт, председатель совета директоров регионального экспертно-аналитического центра «Сотрудничество» Лев Березин. — Ощущают ли административные образования, которые мы привыкли называть «тюменской матрешкой», себя единым регионом? — И да, и нет. Однозначно сказать нельзя. И вот это двойственное неопределенное состояние продолжается с 1991 года, когда Владимир Валерьевич Чурилов вставил в Конституцию 1977 года словечко «может». Раньше говорили: «автономный округ входит в состав края и области». Он вставил «может входить». С этого начался независимый период двух автономных округов. И возникла проблема. Пока мы были едины, пока существовали вертикально-интегрированные с севера на юг ведомства в Тюмени, то проблемы не было. А развал этих ведомств и разделение трех бюджетов породили проблемы во взаимоотношениях между областью и автономными округами. То, что раньше называлось Западно-Сибирским нефтегазовым комплексом — мы уже давным-давно не единый субъект. А есть ряд определенных звеньев, которые выведены в Тюмень — это те, кто думает: производят продукт, который может передаваться на расстоянии по электронной почте. Это проектные, инжиниринговые, отчасти экономические системы у всех нефтяных компаний сидят здесь — в Тюмени. Единство с точки зрения населения — что принципиально важно — это вопрос сложный, он нуждается в отдельном исследовании. Я бы и сам хотел провести исследования и разговаривать с фактами в руках, потому что интересна северянам Тюмень или нет, я не знаю. Давным-давно таких плебисцитов не проводилось. Последний — это выборы Сергея Собянина (2000-2001 годы — прим. ред.), когда население автономных округов участвовало в выборах губернатора Тюменской области. Потому что выборы депутатов Тюменской областной Думы (также проходят на территории субъектов «тюменской матрешки» — прим. ред.) — они не так информативны: всем плевать, какие депутаты, ничего они от депутатов не ждут от своих и от чужих, ну проголосовали и проголосовали — явка низкая. И никого это не волновало. Собянин заложил основы здоровой конструкции — всем понятной, очень прозрачной: вам — полномочия, нам — небольшие деньги, да еще мы часть вам вернем в рамках программы «Сотрудничество» по вашей же заявке, истратите, куда захотите. Ханты-Мансийск получал назад больше 70% своих денег, но уже в виде областной программы. Поэтому тут однозначно не скажешь: с одной точки, зрения область и округа абсолютно автономны, с другой — взаимосвязаны. А все покажут выборы тюменского губернатора. — Как бы вы оценили это единство и благодушие, с которым три губернатора проводили телемост из Ханты-Мансийска с журналистами всех субъектов «тюменской матрешки»? — Это говорит только об одном: администрация президента определилась с тем, кто пойдет на выборы губернаторов во всех трех субъектах «тюменской матрешки», когда они пойдут. Это было доведено до губернаторов, спорить не о чем, бороться не за что, включать какие-то связи — себе дороже. Видимо, каждый получил личное «добро» на выборы. А вопрос: когда это будет, кто первый, кто последний — вопрос вторичный. Все произойдет ровно так, как начертано администрацией президента. Я только так это могу расценивать, потому что тревожность в регионах нагнетается только отсутствием информации об умонастроениях главного вождя. — Есть ли внутри регионов силы, которые бы инициировали разделение «матрешки»? — Конечно, есть. Из системных интересов — нет. Конъюнктурные, то есть сиюминутные, конечно могут возникнуть. У какой-нибудь крупной компании, имеющей большой административный ресурс. Например у «Роснефти» или «Новатэка» (говорят, сейчас у него колоссальный административный ресурс) или у «Газпрома»... Конечно, могут возникнуть в рамках каких-то межкорпоративных споров и тяжб глубоко подковерных. Но я полагаю, что практика взаимоотношений всех трех субъектов, составляющих Тюменскую область, с федеральными властями показывает, что федералы не заинтересованы в том, чтобы статус-кво здесь нарушать. Потому что российская политика, к сожалению такова, что все последствия предпринимаемых шагов предусмотреть никто не в состоянии. А ремонт «на ходу» здесь не удастся. — Нужна ли специальная подготовка жителям ХМАО и ЯНАО для выборов губернатора Тюменской области, или достаточно только поддержки губернаторов округов? — Конечно, нужна. Губернатору Тюменской области придется выходить перед северянами после огромного перерыва. Десять лет он перед избирателями не появлялся. В лучшем случае он появлялся перед губернаторами и какой-то их верхушкой. Здесь очень много будет зависеть от того, насколько он правильно выберет темы для общения с северянами. Ресурс программы «Сотрудничество» исчерпан еще на выборах депутатов Тюменской областной Думы. Северные избиратели не очень-то много ждут от этой программы. Те инвестиции в инфраструктуру, которые идут по этой программе, ничтожны по сравнению с вложениями из бюджетов автономных округов. И этого недостаточно, чтобы полноценно общаться в качестве кандидата в губернаторы. Можно заранее прогнозировать, что явка будет ниже, чем обычно на региональных выборах любого класса. Ну, и конечно, к тюменскому губернатору интерес ниже. Попросить у него они ничего не могут, а выборы — это раздача слонов. В этом смысле кандидату в губернаторы Тюменской области предстоит найти непопулистскую повестку для общения с северными избирательными, рациональную какую-то. А у избирателя в голове мешанина из православия напополам с сериалами. Поэтому тут все зависит от того, насколько он правильно подберет темы и слова для уважительного и не заискивающего общения с избирателями. — Никогда за всю историю региона выборы губернатора области и губернаторов округов не проходили в один день. Это вызов администраторам, политическим менеджерам власти? — Я здесь хотел бы напомнить события 2000 года. То ли январь, то ли февраль. Абсолютно судьбоносное для Тюменской области заседание областной Думы, на котором губернатор Леонид Рокецкий (губернатор с 1993 по 2001 год — прим. ред.) попросил разрешить сократить срок своих полномочий, чтобы избираться в один день с губернаторами автономных округов в марте. И тогда оппозиционная Рокецкому Дума ему отказала. Я помню всю подготовку к этому заседанию. Фактически, если бы он избирался с Александром Филипенко и Юрием Нееловым, то нельзя было бы одновременно вести две разных кампании — за одного и против другого (Филипенко и Неелов были против Рокецкого, который мечтал вернуть автономии в состав Тюменской области — прим. ред.). Сейчас ситуация прямо противоположная. Есть компромисс, который устраивает и тех, и других. Автономии теряют небольшую сумму, но гарантировано защищены от любых изменений в Москве. Как сейчас будут губернаторы избираться — вместе или раздельно — не важно. Я бы считал, что одновременно даже легче, чем раздельно. Но возможно, что они решат, что из политических соображений им лучше вести разные кампании. Возможна договоренность, когда тот же губернатор Тюменской области, избравшись, сам скажет: ну а теперь можете меня покритиковать — то есть свобода маневра резко возрастает. Конечно, каждому хочется проскочить быстрее и скинуть эту головную боль, чтобы это не висело дамокловым мечом: мало что случится еще. И в регионе может произойти что-то отягчающее проблему выборов, или в Москве передумают. — Тюменская власть — какой регион ни возьми — исторически монополизирована, выстроена под назначения, но не под выборы. Любому эксперту сложно с ходу сказать, кто может быть реальным оппонентом Якушеву, Комарову, Кобылкину на выборах. Кажется, что таких нет, но на выборах они обязательно появятся. Как вы считаете, оппонентами действующих губернаторов на выборах будут местные политики или нам стоит ждать появления варягов, как Пономарев в Новосибирске, Явлинский в Питере, Немцов в Ярославле? — Я не очень понимаю, почему глубоко монополизирована. Наоборот, даже сейчас администрация Ямала не связана с корпоративными структурами «Газпрома», как это было раньше. Сейчас там есть и «Новатэк» и крупные структуры «Роснефти», и интерес «Роснефти» возрастает к Ямалу. Даже там ситуация диверсифицировалась. В Югре ситуации монополии никогда не было, всегда приходилось договариваться с каждой структурой нефтяной компании отдельно. Все они непростые ребята, и надо их держать в голове при принятии решений. Уж не говорю о Тюмени. Тут игроков очень много, пусть они не имеют таких ресурсов, как нефтяные компании ХМАО, но на уровне региона обладают группами поддержки, которыми могут манипулировать. С этой точки зрения технология выборов в регионах «тюменской матрешки» разная, и поведение губернаторов перед выборами разное абсолютно. Каждый должен изобрести свою дорогу к власти, и каждый отвечает за себя. Вот одновременно пришли два губернатора — Кобылкин и Комарова, но какую разную дорогу они прошли. Варяг на севере — это явление страшное. Там общинность гораздо выше, чем на юге. Это давнее мое убеждение, что там чувство локтя сильнее и важнее, чем даже в Тюмени. Там человек один не выживает. Поэтому у них такой вождизм и тяга к вожаку, как в любой стае. А у нас в Тюмени может появиться кто-то, но, наверное, не появится, судя по поведению президента Владимира Путина в Тюменской области. Мне кажется, что он был очень доволен. А если доволен президент, то автоматически должны быть довольные все жители. Но в одиночку идти на выборы нельзя, поэтому мне самому интересно, кто там еще будет. — Наша екатеринбургская редакция видит «матрешку» так: Кобылкин заразил Ямал идеей Арктики, Комарова пытается вытащить Югру из «матрешки», сделать ее самостоятельной и разжигает ненависть к Тюмени и Ямалу, а Якушев — хранитель, он бережет юг области, никого в него не подпуская, в вопросах же управления всей территорией выступает, наверно, единственным интегратором «матрешки». Насколько эта внешняя картинка, эти сигналы, считываемые Екатеринбургом, совпадают с вашим пониманием ситуации? Насколько они справедливы? — Это взгляд человека, который строит свои суждения на основе внешних впечатлений, пытаясь выстраивать свою логику из событий. Мне кажется, это взгляд совершенно не соответствует действительности, во многих суждениях он принципиально неверен. Но это все-таки взгляд людей, которые ищут во всех этих событиях сенсацию, некий излом. В отличие от людей здесь, которые ищут опору, чтобы существовать, а опора должна быть надежной, не подверженной коррозии. Я считаю, что Кобылкин никого не заражал ничем, ну уж Арктикой это точно. У Комаровой, возможно, и была мысль в какой-то момент воспользоваться идеей нагнетания истерики, чтобы стать своей на территории, но это давно в прошлом. Она от этой идеи отказалась, и слава богу. Хотя в самом Ханты-Мансийске есть люди, желающие погреть на этом руки. А для Владимира Якушева, вообще, роль хранителя естественна, потому что федерация поручила именно ему отвечать за большую территорию. У него два варианта — хочешь сам исполняй полномочия, хочешь — делегируй. И Собянин в свое время правильно поступил, делегировав их, потому что руководить такой махиной из Тюмени невозможно — в страшном сне не приснится. — Назначение вице-губернатора Ямала Владимира Владимирова и.о. главы Ставропольского края дало повод федеральным аналитикам говорить об усилении Кобылкина, об усилении тех финансово-промышленных кланов, что стоят за ним. И считается, что это вовсе не группа влияния Сергея Собянина. Действия Натальи Комаровой тоже сложно назвать работой в фарватере тюменской политики Собянина. На ваш взгляд, влияние Собянина на «матрешку» сохраняется, или мы можем говорить о постепенном замещении его группы другими? — Я считаю, что мы живем строго по принципу «умерла, так умерла». Конечно, в какой-то степени советами Собянина пользовались. Как эксперта российской политической системы — он на каждых этажах ее побывал, прочувствовал все нервы и сухожилия и дельный совет дать мог, который в этих условиях бесценен. Я так полагаю, что и Неелов, и Филипенко, и Якушев этими советами пользовались. Другого политического ресурса с 2005 года у Собянина здесь нет, я его не вижу. Его интерес к делам тюменским наверняка сохраняется в меньшей степени, чем раньше — это не столько воспоминания детства — вот я там работал. Ему было важно, чтобы здесь не произошли какие-то скандалы или конфликты, остаточную ответственность за которые можно было бы на него возложить: ты только уехал, а там рвануло, это ты не доработал, при тебе же это началось. И «хвосты» — он за ними присматривал, да и любой бы присматривал, ответственность за это всегда чувствуется. И даже когда шла предвыборная кампания в Москве, интерес москвичей вдруг резко повысился: нельзя ли в Тюмени что-то накопать такого, чтобы его скомпрометировать? Но не накопали. И тема Тюмени в московской кампании никак не прозвучала. Его внимания здесь нет, его личный интерес к Тюмени тоже падает.

прочитать статью полностью