С начала 2016 года администрация Ямала лидирует в информповестке: назначение самого молодого зама по инвестициям, масштабный кредит под «Сотрудничество», кадровые перестановки в Ноябрьске, дискуссия о предвыборном списке «Единой России». Аналитики подсчитали: за пять лет первого срока губернатор округа принял 17 кадровых решений, а за первые семь месяцев второго — 10. Что это значит? Глава ЯНАО Дмитрий Кобылкин встретился с «URA.Ru» и объяснил, что же происходит во власти, на территории, по какому поводу он звонит мэру Салехарда, что должно быть с ТЭС «Полярная», чем важно решение по Дмитрию Артюхову и есть ли новости об объединении «тюменской матрешки». — Дмитрий Николаевич, в текущей экономической ситуации актуален вопрос: нужно ли вкладывать значительные средства в развитие столь отдаленных территорий, как Ямал? — Ямал развивался в гораздо более тяжелых обстоятельствах, чем нынешние. Я вам напомню: во время Великой Отечественной войны у нас не закрылся ни один из поселков! А сейчас об этом и говорить не стоит: мы за последние годы много сделали, чтобы укрепить самостоятельность наших муниципалитетов, и сейчас они не нуждаются в какой-либо поддержке. Я спокоен и за наши деревни: они понимают, за счет чего живут, сами себя кормят. Конечно, в плане развития объектов соцкультбыта, строительства спортивных залов нам хотелось бы сделать больше. Но тут концепция простая: деньги есть — делаем, денег нет — ждем, когда появятся, чтобы делать дальше. И ситуация эта прогнозируемая: мы знали, что у нас просядет прибыль нефтегазовых компаний, поэтому поддерживали их планы по развитию производства в округе. Так и получилось: прибыль просела, но зато наступил период ввода объектов в строй, и округ получает уже налог на имущество, который компенсирует падение прибыли. Эти объекты и дальше будут запускаться, несмотря на то, что вы определяете как «текущую экономическую ситуацию». Потому что готовность объектов — 80-90%, и заморозить их будет дороже, чем запустить. — Недавно было объявлено, что на стратегически важный транспортный проект вы получите кредит под программу «Сотрудничество». Как сложилась эта схема? — Это инициатива губернатора Тюменской области, который предложил нам рассмотреть вариант участия с деньгами «Сотрудничества». Этими средствами мы компенсируем процентную ставку на привлеченные кредиты. Кредит будет давать банк, который находится на территории Тюменской области или ЯНАО — мы его пока не выбрали. Предложение хорошее: если мы берем кредит и понижаем ставку, то быстрее построим дорогу. — Значит ли это, что округ не будет выпускать облигации? — Облигационный займ идет своим чередом. Мы оформляем его на в 2,9 млрд рублей для строительства жилья по переселению. Эта программа федеральная, но мы не попадаем во многие программы и, чтобы решить актуальную для округа проблему и разгрузить федеральный бюджет, уже давно финансируем переселение из собственного бюджета. Нам помогают компании, работающие на Ямале и в хорошие времена вкладывающие средства в решение этой проблемы. Конечно, несколько лет назад выполнять программу было легче, сейчас для продолжения работы потребовался займ. Но запас прочности у Ямала есть, и мы нормально эту ситуацию проведем. Параллельно занимаемся решением проблемы переселения для более молодых ямальцев, в том числе с привлечением ипотеки. Перед людьми, которые приехали сюда в 60—70-е годы, обязательства по предоставлению жилья мы в большей степени выполнили. Сегодня подходит очередь тех, кто приехал в 80-90-х годах. А это другая ситуация: тогда ехали не столько по зову государства, сколько на заработки. Для них условия предоставления жилья будут иными: будет ценз оседлости, ценз работы на территории Ямала. В любом случае люди, которые сюда приехали, поднакопили какие-то деньги, и они могут участвовать в решении своего жилищного вопроса. Мы поддержим. — У вас есть и еще одна новинка: вы впервые взяли федеральный кредит. — Да, кредит — первый, но сама ситуация рядовая. Для округа это выгодно, так как процент по кредиту минимальный. — Одна из громких и скандальных инвестиционных историй региона — ситуация со станцией «Полярная». Она периодически всплывает в повестке: то следователи, то федеральные власти сделают заявление о ее судьбе. Что там происходит? — Ничего. Наша же позиция по станции неизменна: станция Салехарду не нужна. Ее единственное возможное применение — использование для нужд Северного широтного хода, для электрификации железнодорожных путей до Сабетты. Наверное, под этот проект ее можно реанимировать. Для нужд округа она избыточна, и мы сразу говорили, что ее строительство — это грязная схема с определенными целями. Поэтому нынешний итог для меня неудивителен. Плохо, что наших предупреждений раньше никто не слышал. А теперь такие проблемы. И что будет дальше — большой вопрос, потому что для запуска надо 15 млрд рублей. Для запуска в никуда. Мне это не нужно, и участвовать в этой афере я не хочу. — Может быть, не масштабно по деньгам, но заметно в плане резонанса: кризис добивает проект «Ямалкан», который привлекал туристов. Знаете ли вы об этой ситуации и будете ли реагировать? — Конечно знаю. Но тут дело не в кризисе. Многое зависит от руководства (оно не имеет отношения к власти): кто-то решил больше и быстрее заработать и в итоге сломал хрупкий бизнес-механизм. Сначала начала портиться кухня, людей стало меньше приезжать, потом пришел новый управленец и окончательно все развалил. Для нас эта ситуация стала поводом внимательно изучить, как работает частный туристический бизнес на территории округа. Мы точно не будем его финансировать, но методы развития туризма обсудим обязательно. — Дмитрий Николаевич, мы с коллегами посчитали: за первый губернаторский срок — за пять лет — вы приняли 17 кадровых решений, а за семь месяцев второго — 10. С чем это связано? — (смеется) Я такие расчеты не делал и не считаю нашу ротацию массовой и значительной. У каждого решения — своя причина: к кому-то возникли вопросы у правоохранительных органов, кто-то поменял место жительства, кого-то (и это надо признать) я посчитал слабым. У нас есть целевые показатели, то, к чему мы идем, если что-то выполняется не так — мы меняем. — А ваши целевые показатели на второй срок отличаются от тех, что были в первые пять лет? — Они уточнились, скорректировались. Во многом из-за кризиса и санкций. С 2010 по 2015 годы мы привлекли в округ 150 млрд рублей внебюджетных средств. Ясно, что сейчас будет сложнее: таких возможностей у нефтегазового комплекса уже не будет. Хорошим результатом будет привлечение 50-60 млрд. рублей. Поэтому, естественно, исходя из наших возможностей меняются и наши целевые показатели. — Давайте пройдемся по персоналиям. Самое загадочное решение, на мой взгляд, назначение вашим заместителем молодого Дмитрия Артюхова. — Сейчас время коммуникаций. Мы специально учили ребят за рубежом, чтобы они могли находить общий язык с инвесторами. Потому что инвестор — это не диковинный зверь, это человек, и, проводя переговоры, он также в первую очередь видит людей. — Мне кажется, что когда кризис… — Не экспериментируют? — Да, а нанимают крутого хэдхантера, и тот по всему миру ищет отличного спеца по инвестициям. Или приходят в «Сколково» и покупают тамошнего топа. - (смеется) А те сразу продали? Хороший специалист всем нужен. У нас ребята талантливые, многому научились, и я решил сделать ставку на местную команду. Ведь мы здесь единомышленники. Например, я не понимаю, как можно губернатору просто сидеть и тупо отдавать деньги, чтобы закрывать зарплаты бюджетников. Это не моя жизнь. Я сюда (на пост губернатора — прим.) шел, чтобы изменить Ямал, его судьбу, изменить его внешний облик, его внутреннее состояние. И такая же мотивация у всей команды. Поэтому мы ищем варианты привлечения дополнительных средств. Мы собрали с ТЭКа огромную сумму инвестиций, и я сомневаюсь, что какой-то субъект может похвастаться чем-то подобным. Это за счет чего? За счет личных взаимоотношений, за счет абсолютной прозрачности: наши партнеры видят, куда уходят деньги. (Поднимает руку на полметра над столом) мы вот такие отчеты специально привозим в центральные офисы, они смеются иногда, говорят: «Зачем? Нам такие подробные отчеты не нужны». Но я специально вожу к каждому соглашению, чтобы по платежкам видели, куда деньги идут. И в такой ситуации нефтегазовый комплекс видит, что нам можно доверять. А теперь сюда хотят вкладывать и иностранные инвесторы, и мы должны подготовить площадку для этого. А на эту работу надо молодых приглашать. — Достаточно аргументов, чтобы привлечь внешнего специалиста. Перекупить. — Человеку, который работал в бизнесе, во власти будет очень сложно адаптироваться. Сейчас бизнес и власть, как масло и вода, несовместимые сферы. Да, мы учимся в «Сколково», изучаем лучшие практики, и даже там видно, что бизнес мыслит очень узко. У бизнеса в приоритете полный прагматизм: там понимают, что деньги должны иметь такую-то рентабельность, что она возникает тогда-то, а если сбой — то это катастрофа. Бизнесмены привязываются к константе существующих правил игры и многого не видят. А мы находимся в других координатах, опираемся на стратегию развития территорий, видим, как живет бизнес, видим, чем можем ему помочь, что можем изменить, чтобы территория развивалась в соответствии с нашими планами, с потребностями людей. Я понимаю и иностранных инвесторов: для них Россия — загадка. Мы встречались с представителями немецкой компании, которые не только поставили оборудование, но вошли в состав акционеров для одного ямальского проекта. Они пришли на определенных условиях и под определенный расчет, а российский законодатель поменял правила работы. И у немцев шок. Понятно почему. И власть может в этой ситуации влиять: мы будем обращаться на федеральный уровень, доказывать, что для совместных предприятий нужны иные правила, нежели для государственных компаний. Потому что необдуманными решениями мы распугаем всех. — Хочу добить тему про Артюхова. Это пример такой тюменской золотой молодежи? Влияние статуса отца? — Я очень плохо знаю его отца, встречался только несколько раз, знаком только несколькими рукопожатиями. Мне было не совсем понятно, почему назначение связали с отцом. — Ну как же. Руководитель фракции «партии власти» в парламенте всей Тюменской области. — Думаю, для отца Дмитрия мое решение было шоком. Я же смотрю только на деловые качества кандидата. Вы пишете о моих решениях все шесть лет моей работы в должности губернатора и знаете, что мне невозможно навязать специалиста. Да, раньше такая практика существовала: директоров-аутсайдеров нефтегазовых компаний пристраивали во власть. Ко мне никто даже не обращался, потому что знают — бесполезно. Я не беру по просьбам людей во власть, а беру только людей, прошедших проверку. — Не знаю видели вы отчеты или нет, но назначение Артюхова — пока самая резонансная тема для ямальских читателей с начала года. — Странно. Почему вы такое внимание уделяете его возрасту? Я вспоминаю свои 26-28 лет… Уже руководил коллективами. В 30 — был генеральным директором. Понимаете, я сюда приехал, не имея на Ямале ни родных, ни близких, ни знакомых. Но кто-то же увидел мои деловые качества, поддержал и дал возможность реализоваться. И я действую так же. Трагедия будет, если он не справится, потому что с таких высот падать тяжело. Но у нас есть хорошие примеры: Владимир Владимиров, когда я его пригласил, был молодым специалистом. Сейчас губернатор. Я не вижу в таких решениях ничего плохого. Тем более у нас идет Год молодежных инициатив, это отличный повод найти молодых ребят. — Такие назначения — это дико ответственно. — Зато очень эффективно. Молодые более дерзкие, они сами принимают решения, зачастую такие, которые мы принять не можем. Вот мой опыт: у меня были такие инициативы, которые мой руководитель не мог утвердить. И он меня за них ругал, а потом — получив результат — всегда хвалил. — В Год молодежных инициатив стоит от вас ждать еще подобных решений? — Пока не планировал, но не исключаю. — Еще к вопросу о кадрах. У вас два заместителя по социальной политике. Эта конструкция сохранится? — Не думаю. — И самое непонятное. В чем подоплека решений по Жанне Белоцкой? В прошлом году вы поддержали ее назначение сити-менеджером Ноябрьска на новый срок, а теперь она — ваш советник. — Этот вопрос требует небольшого экскурса в историю Ноябрьска. Я, как губернатор, получил этот город как революционный. Там всегда была битва между представителями элиты, очень непростая ситуация. Мне нужен был честный и порядочный человек. Сначала мы искали мужчину, но очень скоро стало понятно, что в этой борьбе мужику удержать эмоции будет тяжело. Поэтому приняли решение поддержать женщину, Жанну Александровну Белоцкую, которая до этого работала в Ханымее. Это был сознательный шаг. Представляя ее всем основным игрокам в городе, я сказал: «Будете обижать женщину — будете иметь дело со мной». Доверяя ей, честному, порядочному человеку, именно под Белоцкую я согласовал огромные инвестиции в Ноябрьск. И ни одна копейка налево не ушла. Но вы знаете ту ситуацию с сыном Жанны Александровны, что произошла. Она, наверно, могла включить какие-то рычаги, добиться, чтобы сын не сел. Но не стала. Мне понравилась ее позиция: если он виноват и суд посчитает нужным — значит, так и будет. Это решение надо уважать. Это решение матери. Приговор суда вы знаете. Жанна Александровна регулярно ездит в колонию. У нас был разговор, и она хочет больше времени уделять семье. Поэтому попросила освободить ее от работы в Ноябрьске. — Поставленные вами задачи по Ноябрьску она выполнила? — На 100%. Когда я представлял нового сити-менеджера, то прилюдно признал: в Ноябрьске штиль. Если начнется шторм — значит, это вина нового главы. Если глава будет к кому-то более предрасположен, есть риск негативной реакции. И Алексей Романов, на мой взгляд, это понимает. — Будете за ним приглядывать? — Мне некогда приглядывать. У нас еще прежним губернатором было заведено, что главы — самостоятельны, у них 90% власти. — Как тогда оценивать историю с Салехардом: зимой, говорят, вы можете во время переезда из дома до администрации позвонить мэру, отчитать за неубранные дороги. — Салехард — это не простое муниципальное образование, это столица. И главная беда главы: губернатор работает в его городе, фактически напротив его администрации. Я же все время хочу, чтобы было лучше. Поэтому такие звонки бывают. Это правда. Но это не злость. Я знаю, что [глава администрации города] Иван Леонидович [Кононенко] способен на многое, но, набрав высоту, может заснуть. Моя задача — его подтолкнуть, не дать расслабиться. — Мы — журналисты — в ближайшие полгода живем двумя датами: праймериз 22 мая и выборы 18 сентября. Они определяют и ваш график? — Я не могу сказать, что сильно занимаюсь выборами. Система проведения голосования у нас отлажена. Не вижу и рисков для системы управления. Жители округа не самоубийцы и понимают, что нужно делать, чтобы страна развивалась дальше. Поэтому в отношении ямальцев я уверен: никто здесь не хочет ни революций, ни остановки в развитии. Все это мы уже переживали, это горько и плохо. — Развитие может быть и через объединение территорий Тюменской области. — Президент России неоднократно говорил, что об этом речи не идет. Более того, он акцентировал внимание на том, что это должен решать народ на референдуме. Пока предпосылок для подобного движения не видно. Мы считали экономию в расходах на территории — она кардинально расходится с планами развития Арктики. — Задача попасть в предвыборные списки у вас есть? — Партия скажет — будем в списках.

прочитать статью полностью